Но в живописи Н.Х. толк знал, и было интересно послушать его профессиональный разговор, например, с Беляниным, старым опытным живописцем, как-то быстро забытым, хотя в свое время известным, правда не очень широко. Маленький, сухонький, в старомодных железных очках, очень типичный постпередвижник, он сильно «окал», и его простонародная, не то вятская, не то вологодская, речь очень здорово сочеталась с распространенным в те годы подходом к искусству. Но следует сказать, что живописцы его круга на диво понимали друг друга. И когда разбирали какую-нибудь вещь, безошибочно (с определенной позиции, разумеется) оценивали, по-своему аргументированно, ее достоинства и ошибки.

Владимир Александрович Васильев, напротив, «городской» живописец. Он родился и вырос в интеллигентной московской семье и даже побывал до революции в Париже - редкость в то время. В молодости (когда это возможно) был «левым» или, скорее, «умеренно левым». Вступил в ОСТ, пребывал в нем, пока этот ОСТ, как и другие творческие объединения, в начале 30-х годов не разогнали. А в те времена там собралась очень интересная компания: А. Дейнека, П. Вильямс, Ю. Пименов. И всех их вместе назвали групповщиной, и этот ярлык был долго не смываем. О нем не следовало вспоминать. Поэтому, когда произносилось слово ОСТ, В.А. смущенно улыбался и оглядывался по сторонам (как бы кто-нибудь, не дай Бог, не услышал).

В.А. кроме преподавания изредка подрабатывал в театре, изредка писал очень красивые картины, но выставлялся редко, поэтому его как живописца знали немногие друзья. Е.Ф. Белашова обвиняла его в том, что, будучи очень талантливым, он ушел от активной творческой деятельности, обвиняла в этом жену В.А., уютную милую женщину, свившую теплое, усыплявшее художника гнездышко. Она в самом деле напоминала чеховскую Душечку. Когда организовывали кафедру керамики, то В.А. стал ее первым руководителем.

Впрочем, большинство преподавателей живописи к стенописи прямого отношения никогда не имели и соответственно мыслили. Эта традиция тянулась до конца семидесятых годов, когда на факультете живописи стали организовываться мастерские. У всех остальных специальностей и рисунок, и живопись так и остались в духе художественных училищ Пензы или Казани начала века.

Среди преподавателей живописи были люди, которые могли бы приблизиться к композиции, например В. Комарденков. Он раньше работал в кино, дружил с разными знаменитыми людьми двадцатых годов, даже будто бы с самим Есениным. У него ребята здорово писали громадные натюрморты акварелью.

Монументалисты держались особняком. Это известные тогда В.Ф. Бордиченко, Б.В. Иорданский, позже Г. Опрышко и В. Замков. На вторых ролях подвизались специалисты по материалу - Калмыков, Афанасьев - люди пожилые, опытные, но на удивление серые. Они руководили переводом эскизов на технику фрески и мозаики. Одно время осваивалась и техника энкаустики, ее знал и ею владел художник Хвостенко.

 предыдущая страница 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28следующая страница